***

Молодая девушка, обычно ходившая в черном, тридцатый день носила белый траур. Сегодня - тридцатый день после… После спасения мира.
Она смыла краску с волос и вылила ядовито-оранжевую воду в ванну. Мутная жидкость втянулась в сливное отверстие с тихим хлюпом, закружившись небольшим водоворотом.
Месяц. Месяц кошмарных снов. Месяц приготовлений.
Стоя перед тусклым зеркалом, она аккуратно сушила свои длинные волосы феном. Волосы сохли на удивление быстро. Неестественно быстро.
Двадцать девять ночей. Двадцать девять снов. Одинаковых. Он. Только.
Оставив волосы в покое, она стала натягивать колготки. Легкомысленные колготки в крупную клетчатую сетку. Непременный атрибут ночных бабочек.
В каждом сне Он смотрел на нее. Проникновенно и снисходительно. Он явно чего-то ждал от нее.
Она одела красные туфли на тонком десятисантиметровом каблуке-шпильке и обтягивающее дискотечное платье. Боже, ну и шлюха выходит...
Теперь она поняла, чего Он ждал.
Закончив с одеждой, она вновь вернулась к волосам. Хм, здесь ведь даже нет ножниц…
Она, не глядя засунув руку под кровать, извлекла оттуда короткие ножны. Рука уверенно потянула наружу длинный асассинский кинжал-вакадзаси, острый как бритва.
Почти полметра длинных волос беззвучно упало на пол комнаты. И еще пятнадцать сантиметров с челки…
Месть.
Глаза… Эти глаза всегда выдают. Она одела модные в этом сезоне темные очки, хищным прищуром разлетающиеся от переносицы. С толстыми зеркальными стеклами с легким бензиновым отливом.
Вот. Теперь совсем другое дело.
Ножны с кинжалом удобно уместились на правом предплечье, для которого и были изготовлены. Небольшое, до автоматизма отточенное движение, – и лезвие готово впиться в чье-то сердце. Как уже бывало.
Забавно. Кто бы мог подумать, что короткая миссия наемного убийцы, из которой она, по мнению заказчика, не должна была вернуться, станет тренировкой перед исполнением предназначения всей жизни. Для души, а не для зарабатывания денег.
Не хочется вспоминать о том времени…
Она последний раз окинула себя оценивающим взглядом с ног до головы. Пыльное зеркало отражало ярко размалеванную проститутку.
То, что и требовалось.
Волосы она заплела в две косички по бокам. Но не слишком уж явно намекая. Эффект должен быть скорее подсознательным…
Словно прощаясь, она пробежала тонкими пальцами по стопке фотографий, лежащих на столе. По корешкам стоявших на полке журналов. По коробкам видеокассет с выпусками новостей не за одну сотню дней.
Все о Нем. Ничего о ней. Это хорошо.
Ей поможет фактор внезапности.
Пора отправляться. Коста Дель Соль – скучный город.
Вперед, в Золотое Блюдце.

***

Золотое Блюдце кипело. Дио не получал подобной прибыли за такое короткое время еще никогда в жизни. Все, у кого на этой Планете были деньги, спешили хотя бы одним днем отпраздновать чудесное спасение. Все боготворили героев. Все пытались отхватить у героев автограф. Все подносили героям выпить…
Таким образом, целый месяц Клауд просто не просыхал. Начав тусовку в полном составе, ныне компания почти вся куда-то рассосалась. Винсент ушел на третий день, заявив, что его месть завершена, а значит, больше он не желает иметь с этой пьяной скотиной ничего общего. У Рива были дела – он собирал по миру жалкие остатки корпорации Шин-Ра под свое чуткое руководство, и уже поползли слухи о скорой инаугурации нового президента. Ред уехал в Космо Каньон по истечении недели, сказав, что не собирается быть больше бесплатным аттракционом для тупых детишек разных богатеев. Юффи забрал отец. Не объяснив причины.
Баррет и Сид остались. Они с Клаудом постоянно теперь соображали на троих в баре и раздавали автографы нетвердой рукой направо и налево. Благо, спрос был огромным.
Тифа ушла вчера. Закатив скандал и заявив, что такой мужик ей не нужен. Если алкоголь для него важнее, чем ее любовь и все такое, бла, бла, бла… В общем, Клауд не слушал.
Невелика потеря. Теперь поклонницы обвешивали Клауда со всех сторон, и стоило ему только свистнуть, как любая из них, ничуть не хуже Тифы…
Клауд отхлебнул еще и попытался выгнать из головы эти мысли. Нет. Память Аерис… Не может же он так… Быстро…
Не прошло еще и года с ее смерти…
Хотя, с другой стороны, так ведь он тоже не может!
А Аерис… Что Аерис? Она мертва. Забудь о ней. Планета-то ее не забудет, и хватит с нее.
Клауд помотал головой и снова потянулся к стакану. Он чувствовал, что что-то не так. Что-то испортилось. После последней битвы словно исчез некий внутренний стержень. Сломался. В тот же миг, когда меч Клауда нанес последний удар.
Может быть, не нужно было этого делать? Может быть, все могло бы быть иначе?...
– Кхм…
Клауд поднял взгляд из стакана и узрел, что рядом с ним за столиком незаметно образовалась некая яркая, кислотно рыжая особа. И, очевидно, уже давно здесь сидит.
– А-афтогра-рафф?... Счас… – Клауд полез в карман за ручкой.
Но на его руку неожиданно легла тонкая женская ладонь.
– Не надо. Я здесь не за этим.
Клауд удивился.
– Тогда за чем?
– Просто мне показалось, что у вас проблемы. Возможно, я помогу вам решить их. Моя специальность – разрешение проблем.
Такого поворота Клауд точно не ожидал.
– К-какие-такие проблемы? Ты о чем, детка? Я богат, знаменит… вот. – Клауд стукнул стаканом об стол, пролив половину содержимого. – И у меня толпа поклонниц!
– Я – не ваша поклонница. Поэтому я могу говорить вам правду. И я говорю – у вас проблемы.
– Да кто ты ваще такая?
– А что, непонятно?
Клауд наконец-то начал внимательный обзор собеседницы. Снизу вверх. Туфли, колготки, длина юбки… Все понятно.
– Проститутка. – заключил Клауд.
– Вот именно. Ну так что? Не желаете стать клиентом?
Клауд уже собирался послать ее куда подальше, аргументировав, что и бесплатно у него навалом... Но тут его взгляд наконец-то добрался до лица.
Эта прическа… Две косички, хвост и челка.. Тонкая ленточка… Не хватает только заколки со светло-зеленым шариком… Совсем как…
– А какого цвета у тебя глаза? – спросил Клауд, вглядываясь в непроницаемые черные стекла.
– Зеленые. – в голосе Клауду почудилось тщательно скрываемое торжество.
Клауд решительно встал из-за стола (пришлось, правда, схватиться за стену) и, допив, разбил стакан об пол.
– Ну, пошли...
Девушка подскочила к нему и, поддерживая под локоть, решительно повела в сторону отеля.
– Д-да… А как тебя звать? – поинтересовался Клауд, пытаясь попасть ключом в замок номера.
– Арифес. – сказала девушка, ловко вырывая ключ из нетвердых пальцев Клауда и открывая дверь.
"Черт возьми, даже имя похоже…" – подумал Клауд , устремляясь к кровати. Скорее чтобы исключить риск упасть, чем из предвкушения любовных утех…

***

Рухнув на постель, Клауд успел только расстегнуть пояс штанов. А затем случилось непредвиденное…
Он услышал тихий шепот за спиной… И вдруг понял, что больше не управляет своим телом!
Чужая воля липкими холодными пальцами сжала мозг. Заставила его сесть и развернуться лицом к двери. Заставила внимательно смотреть на своего обладателя. На девушку, назвавшую себя Арифес.
Она стояла прямо перед ним, и в ее правой руке мягко светился маленький желтый шарик.
"Манипюлейт, – профессионально определил Клауд. – Мастер".
Но с этим можно бороться!
Он дернулся, напрягая всю доступную ему силу воли. Да, мастер – это серьезно, и известно, что алкоголь резко понижает шансы, а он давно не тренировался… Но ведь он – герой! Ему это должно быть – раз плюнуть!
Правая рука, на которой Клауд сосредоточил свои усилия, дернулась и медленно, но все ускоряясь, пошла именно так, как хотел Клауд.
"Ха, главное – начать!" – довольно усмехнулся Клауд. То есть, попытался усмехнуться – даже это сейчас было невыразимо трудно. Ну нет, еще минута… Он сейчас ей покажет, где мальборо зимуют!…
Арифес улыбнулась. И сняла очки.
Клауд вздрогнул. Глаза у нее и вправду были зеленые. А еще они мягко светились в полумраке. А еще у них были узкие кошачьи зрачки...
Клауд почувствовал, как чужая воля становится неумолимой сталью. Которой уже невозможно сопротивляться. Да нет, он просто и сам не хочет сопротивляться… Это – часть его собственной воли, это он сам… Нет, манипюлейт так не действует. Последний раз он испытывал подобное, когда…
"Ну же, Клауд, будь хорошим мальчиком…"
Клауд вздрогнул еще раз. Происходящее стало напоминать оживший кошмар.
Арифес снова улыбнулась и подошла ближе.
– Ну же … Будь хорошим мальчиком…
Клауда вдоль позвоночника продрал озноб. О нет, этого не может быть… Не может быть… Ведь не может же?!...
Она, подняв правый рукав, извлекла на свет длинный блестящий кинжал. Проверила остроту лезвия. Подошла еще на шаг.
А она левша… Как и…
Не верю…
– За что?... – выдавил Клауд.
В ее зеленых глазах не было ненависти. Только непоколебимая уверенность в своей правоте и холодное алмазное презрение. Клауд вдруг увидел в них Его взгляд. И зажмурил глаза. Точнее, попытался.
– Нет, смотри. За что? Ты еще спрашиваешь… Клауд Страйф, спаситель планеты…
В ее устах это было похоже на ругательство. Она запрокинула голову и засмеялась. И вновь Клауд похолодел от того, как похож был этот смех на Его смех…
Смех оборвался резко, словно отрезанный ножом.
– Теперь спрошу я. Зачем?
Лезвие вакадзаси уткнулось Клауду в шею, лишь слегка оцарапав. Он почувствовал, как вниз упали первые капли крови.
– Зачем ты убил Его?
Клауд нервно сглотнул и промолчал. Ему нечего было ответить. Он сам не знал ответа на этот вопрос.
Арифес усмехнулась и занесла руку с кинжалом для смертельного удара…

***

Но судьба была к Клауду благосклонна. Она решила, что его смертельный час еще не пришел.
Ибо в последнюю секунду дверь, которую они забыли закрыть, распахнулась от пинка, и страшный удар отбросил Арифес к стене. Сталь зазвенела по полу.
– Я! Тут! О нем! Беспокоюсь! А он! Тут! Шлюх! Снимает!
В комнату ворвалась бушующая Тифа. Клауд не успел ничего сказать, как ужасный удар в пах согнул его пополам.
– Т-тифа, стой, ничего стра-ашного не происходит… – в проеме двери показался Сид. Под глазом у него красовался огромный фонарь.
– Ах, ничего?!! Ах, ничего?!! – вдруг взгляд Тифы метнулся на пол. Она увидела кинжал, чуть-чуть влажный от крови. – А-ах, ничего…
У стены с пола медленно поднималась темная женская фигура. Только зеленые глаза горели в сумраке комнаты.
Сид, быстро сориентировавшись, затащил в комнату из коридора Баррета и взял наизготовку, за отсутствием копья, невесть откуда взявшуюся швабру.
– Эт-то… что? – спросил он.
Клауд со стоном заворочался на кровати.
– Он-на… пыталась меня убить…
За окном встала луна. Серебряный свет упал на фигуру убийцы, посеребрив волосы, разметавшиеся по плечам.
– Эти глаза… – прошептала Тифа.
– Эта челка… если ее недавно обрезали… – сказал Сид.
– Эти волосы… и покрасили… – добавил Баррет.
– Не болтайте! Бейте! – сдавленно прошипел Клауд.
Но было уже поздно. Девушка окатила всех ледяным взглядом и молнией метнулась к окну. Раздался звон разбитого стекла.
Тифа первая опомнилась и, подбежав к окну, выглянула наружу.
– Третий этаж! А ее уже нет! Ни фига себе!
– @#$! – сказал Баррет.
Все молча согласились.
– Она не сказала, как ее зовут? – поинтересовался Сид.
– Сказала… – Клауд с третьей попытки сел. – Сказала – Арифес…
Сид закурил и вздохнул.
– @#$%^& тупица. – сказал он. – Ты что, никогда не слышал слово "анаграмма"?...

***

Тридцатая ночь. Неудача.
Но отчаянию не место. Будет и еще шанс. Все готово для новой попытки.
Как же теперь? Яд? Проклятый убийца не снимает свою риббон… И теперь он знает врага в лицо.
Тогда…
Она достала из-под кровати кожаный пояс ниндзя. Провела рукой по притороченным сюрикенам.
Попробуем так. Способ не важен. Но один из нас должен умереть.
Ее тонкие пальцы скользнули на грудь. Достали из кармашка у самого сердца мятую цветную фотографию.
В принципе, она могла бы быть и черно-белой. Только зеленые глаза требуют цвета. Все остальное - черный и белый… Костяк Бытия, и ничего лишнего.
Он хочет этого. Он молит о мести. И она сделает это.
Но нужно хоть немного поспать в эту долгую тридцатую ночь…
Она поцеловала фотокарточку и вернула ее на место. Не раздеваясь, опустилась на жесткую кровать без одеяла. И быстро забылась прерывистым неспокойным сном.

***

Конечно же, ей снова снился Он. Длинные волосы развевались на невидимом неощутимом ветру, ветру иного мира, а изумрудные глаза смотрели нежно и проникновенно.
Сегодня… как-то иначе?
Голос… Хрустальный голос… Раньше Он никогда не заговаривал с ней…
– Не нужно. Оставь его в покое. Есть дела и поважнее.
Он откинул волосы назад и махнул рукой, указывая куда-то вдаль.
– Иди. Иди к Храму Древних. Там ты встретишь свою судьбу…
Он улыбнулся, чего тоже раньше не случалось. Как-то озорно и многообещающе. И исчез.
Она села на кровати. Что такое? Оставить Клауда в покое? Неужели?...
Она спустила ноги на холодный пол. Не замечая этого холода.
Да, раз Он так сказал, значит, это правильно.
Она бросила взгляд на карту на стене.
Так, где у нас Храм Древних? Точнее, где у нас был Храм Древних?...

***

На месте Храма Древних ныне не было ничего, кроме глубокой ямы. Так казалось обычным людям.
Люди необычные или вовсе не люди могли помимо этого отметить, что магическая сила этого места никуда не делась. Все также неупокоенные по своей собственной воле духи Центра привносили в воздух этого места неприятное наэлектризованное напряжение.
Поэтому все люди необычные или вообще не люди избегали этого места.
А теперь она шла, ориентируясь именно на это. На голоса Центра.
Ей было их отлично слышно. И они это знали.
"Вы – как тараканы… Ваше грязное семя плодится на нашей планете, как неистребимый сорняк… Черная кровь, черная душа, черные мысли… Не Центра! Ты не Центра!"
Она отлично знала, что она – не Центра. И гордилась этим. А на мнение Древних ей было наплевать. Тоже мне, трусы – уже пять тысяч лет держатся за свое жалкое посмертное существование, боясь отпустить свою память и раствориться в своем обожаемом Лайфстриме…
"Зараза!… Болезнь!... Чума!... Даже кровь Планеты осквернена!"
Да? Это что-то новенькое...
"Даже здесь нам нет покоя! Тень Дженовы нависла над нами! Ты не должна существовать! Ваша грязная кровь не должна существовать!"
Заткнулись бы. Раздражает.
В конце концов, понятие "Древний" вовсе не тождественно понятию "Центра".
Она очертила руками широкий круг, закрывая контур. Запирая мозг от Древних. Она уже точно засекла направление и не желала их больше слушать.
Теперь вокруг были лишь голоса девственного леса. Иногда в зарослях слышались чьи-то осторожные шаги и вздохи, но неведомые обитатели леса избегали связываться с идущей по лесу хрупкой девушкой с таинственной хищной улыбкой на лице.
А вот и яма. Квадратная, глубокая.
Она подошла к каменному краю и уселась, свесив вниз ноги. Вот здесь и разыгрался один из актов прошедшего представления… Трагикомедия… Наверное, то еще было зрелище…
Она закрыла глаза, и ее внутреннему взору четко предстали жалкие фигурки Клауда и его друзей, на самом дне глубокой ямы – и Он, легко, словно ангел, и неописуемо изящно спускающийся с прозрачных небес, для того, чтобы взять свое по праву – по праву силы…
Интересно, как можно научиться летать?...
Она проследила взглядом за летящей мимо яркой птицей.
Центра знают, но они не скажут. Они уже один раз открыли все свои секреты и не допустят повторения ошибки.
Почему одни умеют летать, а другие – нет?
Ощутив укол зависти, она махнула рукой в сторону птицы:
– Фрог!
Новоявленная лягушка упала вниз с истошным кваканьем. Скорее всего, она разбилась, там было высоко лететь. Лететь последний раз.
Отсюда не было видно.
Она злорадно улыбнулась.
И вдруг услышала сзади смех. Затрагивающий самую сердцевину души, острым клинком вонзающийся прямо в сердце…
– Отличная шутка. Я сам не придумал бы лучше.
Ей на плечо легла сильная рука в черной перчатке. Она почувствовала, как от этого прикосновения словно горящая лава растекается по телу, заменяя кровь в жилах…
Она боялась вдохнуть. Неужели?...
– Так вот ты какая. Сефира. Сестра. Не бойся...
О боже… Всегда знала, всегда верила… И вот…
Он сел с ней рядом, слева. Силой развернул к себе ее лицо…
Сефира открыла зажмуренные минутой раньше глаза. И почувствовала, как в груди замирает сердце.
Она словно смотрелась в зеркало. Знакомое лицо, всегда смотревшее на нее лишь с фотографий и кадров кинохроники, было прямо напротив. Живое. Улыбающееся.
– Ты?... – не веря, она протянула вперед руку. И остановила, не смея дотронуться до чуда.
Он взял ее руку в свою и прижал к своей правой щеке.
– Приятно познакомиться. Я – клон Сефирота №1. Виновник резни в Шин-Ра Билдинге и многих других эпохальных событий. – Он улыбнулся чуть грустно. – К сожалению, я – не совсем Он. Но почти.
– А Он? – слова давались с трудом. В руке, коснувшейся собеседника, словно запульсировало второе сердце.
– Он? Он – там. – Клон №1 показал левой рукой неопределенно в землю. Я думаю, Он своего добился, хотя и не совсем так, как хотел вначале. Он не мертв. Да ты и сама это знаешь. Иначе бы тебя здесь не было. Это ведь Он тебя позвал?
– Д-да… – Сефира поспешно унимала распоясавшееся дыхание. – Во сне…
– Во сне? Ничего. Скоро ты научишься разговаривать с ним и так. – Клон неопределенно махнул рукой. – Мы с Ним часто болтаем. Хотя теперь Он немногословен и неоднозначен… Он мне о тебе и рассказал…
– Что? – Сефира и сама знала о себе не много. – Что он рассказал?
– Ну, когда Ходжо начал свой проект по клонированию, я был первым результатом. Но в лаборатории я надолго не задержался. Он позвал меня, и я ушел. Ему был нужен исполнитель, верный, как собственная рука… Естественно, иначе и быть не могло. – Сефирот №1 придвинулся к девушке чуть ближе и обнял ее за правое плечо. – Вторым был Клауд. Неудачным. Бедный, он до сих пор убеждает себя в том, что является самостоятельной и независимой личностью… Его Ходжо выгнал сам. Отдал в какой-то детский приют. А третьей была ты. Ходжо поувольнял всех лаборантов, работавших над твоей ДНК, а главного отправил на операционный стол, а потом – в одну из ячеек в реакторе в Нибеле. Его жутко взбесило то, что при огромном уровне генетического совпадения ты – женщина…
Он улыбнулся. Она тоже улыбнулась ему. Полминуты они просто смотрели друг на друга.
– А потом я тоже убежала… Теперь я помню. – сказала она. Мне пришлось убить охрану лаборатории…
– Ну, это мелочи. Лаборатории Шин-Ры уже было не впервой не суметь удержать свое собственное детище. Не обращай на такую ерунду внимания.
Он начал, задумавшись, рассеянно накручивать на палец прядь ее волос.
– А Клауд – глупец… Что-то у него было не то с головой, да оно и видно… Он совсем забыл о нас всех. Правда, теперь нас осталось только двое…
– Ты уверен? – переспросила она. – Ведь было очень много…
– Уверен. Я лично убил остальных. Так хотел Он, уж не знаю, зачем. Да и не были они все более удачны, чем тот же Клауд. Даже меньше. – Сефирот №1 грустно улыбнулся. – А тебя он к Воссоединению не звал. Значит, хотел, чтобы ты жила.
– Да, наверное. Но зачем, если он не хочет, чтобы я пыталась отомстить? Зачем он свел нас здесь?
– Зачем же мстить, глупышка? – его руки ненавязчиво скользнули с ее плеч на талию. Сефира почувствовала, что его тело тоже мелко дрожит, словно натянутая струна.
– Давай будем просто жить… И радоваться жизни… Поверь, мои желания не простираются так далеко, как у Него – я хочу просто прожить полноценную человеческую жизнь…
С каждым словом, произнесенным тихим обволакивающим голосом, мир словно схлопывался вокруг них двоих, и неизбежность последующего становилась все более и более очевидной…
Сефира поняла, что ее руки словно против ее воли метнулись к нему на грудь и судорожно вцепились в застежку его плаща…
Их губы слились в долгом страстном поцелуе, необоримо, словно разноименные полюса магнита. И это было неописуемо прекрасно для обоих, прекрасно, как больше ничто в жизни…
Через долгие две минуты он тихо сказал ей, голосом, прерываемым участившимся шумным дыханием:
– Похоже, я люблю тебя…
Она прижалась к нему всем телом.
– Я тоже тебя люблю… Но разве это не проявление нарциссизма?...
Он рассмеялся и начал расстегивать одежду у ней на груди.
– А тебе не все равно? Кого же нам и любить еще в этой жизни, если не самих себя? Ведь мы - одно…
И действительно, это было гораздо больше, чем просто влечение мужчины и женщины. Качественно иное чувство, это было безумное желание двух половинок целого слиться вместе, снова стать единым целым. Вершина Воссоединения…
Она водила пальцами по его левому предплечью, повторяя контур черной единицы, а он пламенно целовал черную двойку на ее руке, и лабораторные метки были для них просто древними символами мужчины и женщины.
Крича от счастья, вырывая с корнем зеленую траву у Храма Древних, она вдруг подумала : а не будет ли это инцест?
"Да нет же, глупышка" – раздался голос у нее в голове. "Не думай об этом… Не думай ни о чем… Верь мне…"
Она знала, что это он, что теперь им даже не нужны слова – и верила ему. Безоговорочно. Как самой себе.
Они вытворяли в смятой траве такое, о чем обычные люди не могут и мечтать, и сам воздух звенел от силы любви, напитавшей его, когда молодые совершенные тела с неиссякаемой энергией вновь и вновь сплетались под голубым небом.
Только духам умерших Центра это не нравилось. Но мнения мертвых никто не спрашивает на празднике торжества жизни.

***

С момента их встречи прошла неделя. Оба были счастливы. Он уже научил ее изменению облика, и это оказалось совсем не сложно. Использовав это, они незамеченными приехали в Нибельгейм, оставленный своим главным героем. Для обоих это была своего рода родина. Ирония судьбы снова вернула их сюда. Они заняли пустующее здание шинровского особняка, положив начало слухам об обитающих там призраках и привидениях…
Теперь каждое утро он учил ее летать. И у нее уже кое-что получалось.
– Это совсем не сложно. – говорил он. – Главное, это поверить, что ты это можешь. Все остальное придет само.
Им почти не нужно было заботиться о пропитании, о деньгах, о врагах, до которых было далеко, или о друзьях, которых у них никогда не было… Они посвящали все свое время друг другу. Ведь у них было все время мира.
Они гуляли по руинам Мидгара, ездили наперегонки на пойманных в горах черных чокобо, шутя и смеясь, ходили пешком по Великому Болоту, и болотные змеи умирали от страха, только заслышав вдали слитный хрустальный смех… Они ездили по всему миру, избегая только Корела и Золотого Блюдца.
Чтобы не вспоминать. Чтобы не встречаться.
И, конечно же, они почти не спали по ночам – у них были куда более интересные дела.
Он быстро научил ее полностью управлять своим телом. И на седьмой день Сефира поняла, что кое-что в этом самом теле изменилось…
Этим утром она проснулась первой и некоторое время лежала на их широкой двуспальной кровати, перебирая в руках его серебряные волосы и прислушиваясь к своим ощущениям. Уверившись, что не ошиблась, она пихнула его в бок локтем.
– Дорогой, я хочу тебе кое-что ска…
Договорить не получилось, так как "дорогой" неожиданно атаковал возлюбленную, и несколько минут говорить что-либо было невозможно.
– Уф, милый… Я тоже тебя люблю, но не надо… Не сейчас…– она остановила его руки. … – Я хочу тебе кое-что сказать…
Он откинул челку с лица.
– Ну. Я весь внимание. – и озорно улыбнулся.
– Ну… В общем… Мне кажется… Да нет, я уверена! – она приняла серьезный вид и объявила: – Я беременна!
Минуты две висела тишина.
– Ты не рад? – жалобно спросила она.
– Да нет, что ты, конечно рад! – Сефирот №1 глубоко заглянул ей в глаза. – Вот только… Ты уверена?
– Ну да. Конечно. А что?
Он виновато пожал плечами.
– Я всегда считал, что это невозможно…
Теперь пришел ее черед удивляться.
– Почему это?
Он откинул одеяло.
– Одевайся и пошли в библиотеку. Я тебе кое-что покажу…

***

Сефирот ориентировался в библиотеке безошибочно, как будто провел здесь не одну бессонную ночь. Скорее всего, так оно и было. Нужный том отчетов он нашел сразу же, и, открыв на нужной странице, дал прочитать ей.
Она заскользила по строкам взглядом.
"Экземпляр №1. Совпадение генотипа – 99%. Все боевые параметры совпадают. Соотношение форсированного режима – 12/26, 0,42. Отклонений не обнаружено. Психологически стабилен. Из соображений безопасности бесплоден. Использование одобрено."
Она вскинула голову.
– Это как так – "из соображений безопасности"?
– Очень просто. Наш общий папаша хотел обезопасить корпорацию от появления Идеального Солдата или существа с возможностями, приближающимися к нашим, и не подчиняющегося Шин-Ре. Поэтому нас всех стерилизовали еще на генетическом уровне.
Сефирот подошел и ткнул пальцем в другой абзац. Сефира прочитала:
"Экземпляр №2. Совпадение генотипа – 97%. Все боевые параметры совпадают. Соотношение форсированного режима – 11/22, 0,5. Отклонения: из-за ошибки предварительного планирования экземпляр является самкой. Из соображений безопасности бесплоден. Психологически стабилен. Использование возможно."
– Значит, я тоже? Но как же тогда… - она обернулась к нему. – Ты же мне веришь?
– Ну конечно, милая. Я знаю, что ты действительно беременна. Значит, либо Ходжо допустил ошибку…
Он подошел к ней сзади и обнял ее, нежно положив руки ей на живот.
– Либо… для нас действительно нет ничего невозможного…
Новый затяжной поцелуй получился как-то сам собой…
– М-м… У тебя есть еще вопросы?
– Да… А что такое "форсированный режим"?
– Очень просто. Ему было 26 лет. И мне биологически 26 лет. А реально – всего 11. Проект по клонированию был начат уже после Вутайской войны. И меня, и тебя, и Клауда, и прочих клонов, у которых, к сожалению, совпадение не превышало 65 %... Нас всех изготовили в установке форсированного режима. Технология не стоит на месте, и нам уже не нужны были суррогатные матери.
Она вздохнула.
– Вот почему мне всегда казалось, что у меня никогда не было детства… Его и правда не было. Я помню себя только за неделю до побега…
– Аналогично, дорогая. С того самого дня, когда установка была отключена.
Они стояли и молчали минут пять.
Потом она спросила:
– Как ты думаешь… Он этого и хотел от нас?
– Вполне возможно.
Сефирот осторожно поцеловал ее в уголок рта. – Но разве тебе это не нравится?...
– Нравится.. Вот только… Зачем?
– Нужно у него и спросить. Давай спросим.
Она кивнула. Они взялись за руки и закрыли глаза.
Земля… Лайфстрим… Мы призываем тебя, наш предок, брат и отец… Наш бог… Ответь…
Он появился. Все так же с развевающимися на несуществующем ветру волосами, окруженный волнами живого ручья, которые беспрерывно атаковали его, словно штормовые волны – гордый утес и, прикасаясь к нему, меняли цвет на ярко-красный и устало опадали, уходя прочь.
– Все правильно. Просто двое – это слишком мало. – Он улыбнулся. – Ну а теперь – месть. Мне кажется, старая лаборатория вам еще поможет…
Он усмехнулся и исчез.
Они открыли глаза.
– Может быть, установка еще цела? – спросила Сефира.
– Наверняка. Думаю, на максимуме мы сможем добиться соотношения год к двенадцати… Этого хватит.
– Отлично. Отправляемся прямо сейчас! Мы не можем терять время…
Они переглянулись и заговорщицки улыбнулись друг другу.
– Только один вопрос… Это мальчик или девочка?...
Сефира засмущалась.
– Мне кажется, мальчик… хотя… Сейчас…
Она закрыла глаза на долгие три минуты. Когда же она открыла их, они лучились детским удивлением и восторгом.
– Ой… Сефа… Что я тебе скажу…
Он удивленно поднял брови.
– Ну и что же, моя птичка?
Она подошла вплотную и буквально повесилась ему на шею, прошептав прямо в ухо:
– Похоже, их будет трое…
Их счастливый смех еще долго перекатывался по пыльным коридорам особняка, эхом отражаясь от старых стен…

Отголоски Воссоединения

Огромное крыло
Лишь за одним плечом
Не может удержать
Паденья к черной бездне…
Ему не повезло.
Не думай ни о чем.
От рока не сбежать,
И слезы бесполезны.
Прощальная печаль
Утраты не вернет,
Не сможет дать ответ
Растерянному взгляду,
Не остановит сталь,
Убийцу не убьет,
Из тьмы не слепит свет…
А значит, слез не надо.
Лишь память и любовь
Храни в своей душе
И на губах храни
Божественное имя.
Забудь про страх и кровь,
Что пролилась уже…
Ведь мы с тобой одни,
И нам не стать другими.
Жестокая весна…
Я сам их всех убил.
Но им не жаль себя –
Нас было слишком много.
Мы – кровь от крови сна,
И Он нас не забыл,
Карая, но любя…
Мы – плоть от плоти бога.
Не стоит ворошить
Божественных идей.
Не ждем мы ничего
От жизненного круга.
Мы будем просто жить
Подальше от людей,
Зеленый взгляд его
Ловя в глазах друг друга…

Вернуться к списку